— Почему он такой большой? — удивился я и тихо добавил: — Спросила проститутка у пасечника.

— Он не большой, — слегка обиделся Кирилл. — Он ровно такой, как вы нарисовали. Я все размеры сверил.

Я вспомнил свой чертеж углем на бумаге и расхохотался в голос. Вот что значит исполнительность с одной стороны и неточное техническое задание с другой. Конечно, толстым угольком мне было сложно изобразить карандаш в настоящую величину, и я нарисовал его большим, чтобы отразить все детали. А вот уточнить, каких размеров должно быть изделие попросту забыл.

— Кирилл, ты молодец, — похвалил я паренька, когда закончил смеяться. — И голова дракона отлично сделана. А не мог бы ты сделать такой же, только вот таким размером и вот такое толщиной.

Я показал на пальцах, для пущей наглядности, размеры, которые мне требовались.

Кирилл закивал, уже прикидывая что-то в голове.

Но нас прервали.

— Никита Васильевич! — раздался крик.

Со стороны ворот к нам бежал молодой стражник.

— Что случилось?

— Дозорный прибежал. По дороге к нам народ движется! — на одном дыхании выпалил парень.

— Опять Корсаков отряд ведет? — удивился я.

— Кажется нет, вам бы самому взглянуть. Идемте, Иваныч велел вас найти и привести.

Мы бегом кинулись к воротам.

Поднявшись на дозорную площадку на стене, я поприветствовал начальника стражи. Иваныч был серьезен и, поднеся ладонь ко лбу, всматривался в кромку леса. Сейчас он мне напомнил богатыря с картины Васнецова.

Я встал рядом и посмотрел в сторону выходящей из леса дороги. Оттуда кто парами, кто по одиночке выходили люди.

Глава 11

Я насчитал чуть больше двадцати человек, когда людской поток иссяк.

На краю леса в нерешительности топтались люди. Своим улучшенным зрением я видел, что это обычные крестьяне. На них была простая одежда. В руках люди несли какие-то тюки, за плечами у некоторых виднелись котомки.

Беженцы — было первой мыслью. Странно. Откуда и почему они пришли сюда? Почему остановились?

Казалось, люди чего-то ждали. Они словно пришли в чужой дом и мнутся у порога, не решаясь зайти.

Я не мог просто стоять и смотреть на это.

— Нужно узнать кто это и откуда они, — сказал я Иванычу.

Тот кивнул и скрылся где-то в нижних помещениях захаба.

Через минуту ворота скрипнули и приоткрылись.

К беженцам отправился молодой стражник, тот самый, что прибегал за мной.

Тем временем я спустился вниз, заметив, что к воротам подходит Роман Дмитриевич.

— Что там? — спросил он.

— Беженцы, похоже, — опередил меня с ответом Иваныч.

— Откуда?

— Выясняем.

— Никита Васильевич, — обратился ко мне староста. — Шли бы вы к себе, мало ли что.

— Там беженцы, и я хотел бы узнать кто они. Скорее всего им нужна помощь, и если мы сможем ее оказать, то должны это сделать.

— Прежде надо все выяснить, — смирившись с тем, что я останусь, сказал Роман Дмитриевич.

Ждать молча мне было как-то некомфортно, и я решил выяснить то, что прошло мимо меня.

— Роман Дмитриевич, вы не видели моего брата?

— Он с Лином. Кажется, возятся со щенком. Его оставила в покое детвора и запустили в дом, там его увидел Пётр Васильевич, и теперь не отходит от него ни на шаг.

— Спасибо, что присматриваете за Петей. Я как-то не успеваю все и сразу.

— Ничего, втянетесь. Через какое-то время начинаешь успевать больше.

— Надеюсь, — я покивал головой. — Забот много, нужно привыкать.

Ворота снова приоткрылись, впуская нашего переговорщика.

— Рассказывай, — требовательно произнес Иваныч, как только паренек подошел ближе.

— Это люди из Воскресенской Слободки, — начал стражник.

— Слободки? — переспросил староста.

— Да, именно так они и сказали, — подтвердил гонец.

Роман Дмитриевич посмотрел на меня. Я понимал, что это название для него что-то значит. Проблема была в том, что для меня нет.

И вдруг до меня дошло. Это одна из наших деревень. Та, где, как в Красилово жили люди, работающие на род Шустовых. Одна из тех, где находились денежные хранилища. Видимо, опять память мне подкинула нужную информацию. Что-то последнее время это случается совсем редко.

— Ведите их сюда, — приказал я. — Иваныч, отправьте людей за ними. И не одного. Возможно, кому-то нужна помощь. Найдите, кто у них старший, я хочу с ним поговорить. Роман Дмитриевич, найдите место, где всех разместить. Накормите.

Староста кивал, уже что-то обдумывая.

Через пять минут в воротах появился первый беженец.

Люди пошли цепочкой друг за другом. Заходили озирались. Заметив меня, некоторые удивлялись и приветственно кивали. Видимо узнавали. Я же никого из них не знал и вспомнить не мог.

Иваныч встречал людей у выхода из захаба и о чем-то спрашивал.

Последним в ворота прошел тощий старик. Был он высоким, но держался с достоинством, словно сам был благородных кровей. Подол его серой косоворотки доходил до колен и был порядком вымазан грязью, будто старик несколько раз падал. Длинные седые волосы, собранные в хвост сзади, опускались ниже плеч. Глубоко посаженные серые глаза на морщинистом лице смотрели пристально. В их глубине явно читалась живость ума.

— Никита Васильевич, — обратился ко мне старик, как только они с Иванычем подошли к нам. — Вы меня не помните, но я вас легко узнал. На батюшку похожи, покой его духу.

Я кивнул в знак признательности за соболезнования.

— Меня зовут Данила Александрович, — представился старик. — Я староста Воскресенской Слободки.

— Очень приятно, — ответил я. — И да, я действительно вас не помню, видимо совсем малой был, когда с отцом посещали вашу деревню.

— Нет-нет, — усмехнулся старик. — Вы не были у нас. Только ваш батюшка. Но я как-то приезжал в имение. Вы тогда еще и говорить не научились.

— Что случилось? Почему вы здесь?

— Вчера поздно вечером на нас напали. Сожгли деревню, многих убили. Тут все, кто выжил. Красилово — ближайшая из деревень вашего Рода. Вот мы сюда и отправились.

— Кто напал? — уже догадываясь о виновнике, все же спросил я.

— Отряд был из наемников. Человек сто, не меньше. Кто стоял во главе разобрать я не успел, все слишком быстро случилось. Слободка, в отличие от этого селения, на открытом месте располагалась. Нас в миг захватили.

— Мне очень жаль, что так вышло. Всем, чем можем поможем. Роман Дмитриевич распорядится, — пообещал я Даниле Александровичу.

Роман Дмитриевич закивал.

За воротами раздалось ржание лошадей, и я встрепенулся. Судя по всему, приехала Анфиса Петровна. Как же все разом.

Роман Дмитриевич, сообразив, кто прибыл, взял своего Слободского коллегу под руку и повел в сторону ожидавших своей участи беженцев. Ему предстояло много работы по расселению и прочие заботы. Я же решил навестить беженцев чуть позже и поговорить с людьми.

Ворота открыли и закрыли, пропустив внутрь карету. Вскоре из захаба показались морды коней, ведомых кучером под уздцы. Спины животных были мокрыми и от них ощутимо пахло потом. Было видно, что лошади устали от быстрого бега.

Карета оказалась набита битком. Не то чтобы под завязку, но явно для такого количества пассажиров и груза конструкция была не предусмотрена.

Кучер остановил лошадей, и дверца кареты тут же распахнулась.

Первой вышла Анфиса Петровна. Казалось ей не терпится глотнуть свежего воздуха. Мадам сделала шаг в сторону и остановилась, тяжело дыша.

Следом показалась Маша. Девушка бодро соскочила с подножки и едва не запнулась, увидев меня. Шеки ее сразу зарделись, сделав милое личико похожим на спелый помидор.

— Здравствуйте, Никита Васильевич, — пролепетала Маша и ойкнула, получив шуточную затрещину от Анфисы Петровны.

— Отходи в сторону, чего замерла! Дай другим выйти! — прикрикнула на девушку мадам.

Ты мышкой юркнула за широкую спину женщины и притаилась там до новых распоряжений.